- Прощание -
Устало и плотно
Дверями кто хлопнул
Враждебные окна
Всё прежне скрипят...
Болезная драма
В цветах из рекламы
Но входит, как мама
В рубахе до пят...
Как больно и шатко...
Тому, из ушанки,
Нисколько не жалко
Прошедшего дня...
В глазах человечьих
Нежданно калечно
Казалось, навечно
Под снегом земля...
В чем колют идеи
Постигло Людеи...
Один холодея
Он думает что...
На завтрак арбузы
Не так где обуза
О чем это пузо
О том же и то...
Чуть теплая простынь
Не рыба, но костный
Кто скажет, как просто
Забудь и молчи...
Не плачу не плачу
Их будет на сдачу
Резиновый мячик
Там в горле горчит
Чернеет окурок
Нет алых и бурых
Всех всех полудурок
Слабее себя...
Где страхом потеет
Обрыгло Людеи...
Он все что содеял
Содеял любя
- Исповедь -
А, может, все вышло бы вовсе не так
Когда-то и где-то мне только б успеть
Когда-то и где-то мне только б догнать
Рвануться, взорваться, запеть!
Не бились бы ветви в решетку окна
Не стыли бы ноги, не крался бы страх
Не грызла бы сердце тоска тишина
И не было б смысла в словах
Да, кажется, смысла так-таки и нет
Живая потребность живая вода
И все мирозданье – лишь горстка монет
Все призраки, все изо льда
Зачем сублимация – мне не к лицу
Как нить, как струна, постоянная дрожь
Доказывать праведному подлецу
Что ты для чего-то живешь? –
Зачем? Бесполезен любой мой отказ
От заповедей человеческих тем
Мне так же противен любовный экстаз
Как нравится грация тел
Никто не измерит – да надо ль кому? –
Бездонную пропасть тоски бытия
Закат приближает ужасную тьму
А чем воспротивлюсь ей я?
Писать для себя – чтоб никто не прочёл
Надеясь, однако ж, на то, что прочтут –
Всё глупо; а мысли как тысячи пчел
Родятся, живут и умрут
Как так же однажды умрет человек
Как лето пройдет, как иссякнут слова…
Любви и печали – всем короток век
И быстро сгорают дрова
Хочу лишь сегодня, лишь здесь и сейчас
Уйти в отстраненность невидимых стен
Замкнуться от непонимающих глаз
Избегнув трагических сцен…
Молчание – золото. Май отступил
Все добрые люди остались во сне
Я в двери стучался – никто не открыл
Теперь вот стучатся ко мне…
- Людей -
Глаза измозолились видеть
Плескающихся в бассейне…
…Шарнирных парнишек в кепчонках
Дымок сигаретный глотающих
Снимающих стильных девчонок
Ходули переставляющих…
Глаза для того чтобы видеть:
Купающиеся в бассейне!
Кислотные шлюхи в обтяжку
Развешанные на скамеечке
Блатные жлобы нараспашку
Развязно грызущие семечки
Девицы в пузатом авто
Настойчиво блядской наружности
При борове в свинском пальто
С щетиной на лысой окружности…
Сады неземных наслаждений
В бассейне чумных испражнений!
Мальчишки у грязных ларьков
Считающие заначки
С запасом отборнейших слов
И ртами, забитыми жвачкой
Раздутые женушки дома
Мешают тоску сериальную
Со сплетнями по телефону
На мужа, уплывшего в сауну…
Бассейн охуительной крови
Чадящий линейной валютностью
В котором все тонет и тонет
Глупость, рожденная глупостью
- Письмо другу детства -
«…О, все сильнее ощущенье
Что я чужой - мне нет прощенья
Мир грез теперь разит смертями
И вы все с теми ж новостями
Приходите ко мне друзьями –
Уходите с чужим лицом
О, все сильнее состраданье
К себе, и к праху всех стараний
Больные души в доме скучном
Где было все, и было лучше
Последний камень время рушит -
Где друг и брат, где мать с отцом
Все скомкано, а блажь стратегий
Как паршь, как труп ихтиостеги –
Паршиво и наивно глупо
И больно уж глазами лупать
В каких морях мои скорлупки
В каких умах мой пластилин
Частицы смеха умирают
Своим другого избирают
Вот уже боле нет сомнений –
Ты с капиталом сожалений
Переживешь свои Творенья
И вспомнишь истину: ОДИН...
О, все слабее оправданья
Что всякому – свое призванье
Теперь никто не утверждает
Что Чувство Вечность побеждает -
И лишь забор овец сближает:
Ну, стадо – да не все ль равно?
О, все мертвы – какая пьеса!
Живой мертвец, жених-повеса
Глаза из боли на застолье
Во все сердца забиты колья
Я к Вам пишу – чего же боле?
Читай, слепец, мое письмо!..»
- Оно -
О, если б тогда уж раскаяться!..
Абсолютно и категорично
Осознание Ничего
Тьмыпустоты Меняимира
Но и, значит, не стоило...
Всенасыщением бы удовольствовалась
ЖИЗНЬ – издыханием кумира
У Монстра-Рассудка: желания Есть.
Но похоть
Чудовища жорна и алчна
И в ней вам не будет раскаянья
Ведь ею лишь и существует
Само Существование
Выплескивая соки мысли
Готовясь глотать еще Прочих
Вторично
Изжирая свой собственный Смысл
И смысл частиц, из которых
Идея о Смысле слагается
- Порывы августа -
Моя шагреневая кожа
Как пузырится волдырится
В груди костер и в горле спица
И эти сны пришли за мной:
По половодью побежала
В руке зажав стальное жало...
Еще раз рожала рожалла
О, Мне!
И вот опять я на Байкале
Хочу постичь крутые скалы
Струну забил и рот оскалил
Закройте уши – я ору!
То, что внутри, оно важнее
Зато наружность – понежнее
Поррвы!
Какой прием – такие нервы
Оставьте томные манеры
С нами только не вы
С нами только не вы
Унификация на касты
Зажало в двух больные ласты
Я понял твой прикол –
Плясать, как дырокол
Вдали знакомый холм –
В груди свинцовый кол
На облаках давно не спится
Душа как сломанная птица
Устал кусать и материться
Баста, Блядь, режь их.
- Пустота Пустотайд -
Вокруг такая пустота!
Они гниют
Их будни – пищедобыванье
Но что-то странное со мной
Я чувствую весной
Лишь тлен и увяданье
И, раз остались мы одни
Я и они –
Всепожирающие дни –
Так можно встать спиной к стене
И убивать
Всех тех, кто не во мне
Весеннее «нельзя дышать»
Мне нипочем
Я в свое время надышался
Калёный каменный висок
Я просочусь в песок
И никакого шанса
Слепым седобородым дням!
Друзьям
И маленьким собакам-жертвам
Я буду тихо танцевать
Кровавая кровать
Этаж и этажерка
Мой дед погиб от старых ран
Мой дед погиб
От горечи в своем стакане
Но я не вижу ничего
Все как в тумане
Ты ранен. Ты Тиран.
Давай, Тиран! Давай, бушуй!
Ты заслужил
Раз нынче избран ты кумиром
Детей как будто не видал –
Податливый материал
К взращению гарнира!
Вокруг такая пустота!
Я – штрих-пунктир
Мне что снаружи – то тошнота
Не вещь, но человек в себе
И в замкнутой трубе
Летающая нота
* * *
Тревожнее, чем запах пальцев
Впитавших сигаретный дым
И молоко ночное по-над тенью
Деревьев в обрамленьи городов –
Так выхвачены пятна разнолистья
Погасшим полнолуния окном
Нам видно – молодым седым –
Что нет в тысячелетнем танце
Иной заботы злому поколенью
Чем, кончив счет, забыться белым сном:
Оно всегда являло совокупность
Собой же заработанных очков
Черствее по себе скорбящих
Удачливей продавших свои дни
Над улицами алчного порока
Я ныне вдохновенно воспарил
Покуда мне не выщипали перья
И в жопу не засунули чеснок
Я много прозорливей, чем они
По крайней мере, громче спящих
Я лучше понимаю смысл Рока
Я просто вижу, что такое Рок –
Костер из тлеющей материи
Всех тех, кто разум свой уже спалил
Тревожнее, чем запах мысли
С рождения все бьющейся о кость,
Отвергнутой ее непониманьем:
Что мысль? – она сама лишь о себе! –
Так выглядит признанье метеором
Великой цели своего пути
Стремясь понять, откуда все взялось
Последствия стремясь осмыслить
Амеба поглощает мирозданье
Личинка тщится Космос проглотить
Забыв о том «Сейчас и Здесь», в котором
И есть вся Красота. О, мне!
- Чуть что коснись -
Чуть что коснись – не брызжет
Слюною разве что
Надев пальто
Он заработал грыжу
Пошел и в кассе получил
Под роспись гематому
Почувствовав истому
Навечно опочил
Чуть что коснись – он знает:
Все дни уже прошли
С восторгами нашли
То, что с тех пор ломает
Куда теперь на трех ногах?
Да, правда, человечек
Никто из нас не вечен
Увы и ах...
* * *
Дети, все дети
Кровавое поприще
Дерзких идей избегает торжественность
Праздник соплей, равнодушия жертвенность...
Впрочем, у йети все тоже топорщится –
Хочется йети поети их девственность...
Девственность мысли
Улыбки молчание
Непонимания мгла бессловесная
Мания духа, груди келья тесная
На коромысле –
Котлеты и чаянья...
Глянул Емеля – а щука не пресная!
Щука морская
Ранетка икорная -
Якорной пристани деторождение
Гавань расхристанная – наваждение;
Гордо икая
Задумчиво пернули
И снизошли к моему заблуждению
Критики пуля
Любви изрыгание
Жалобный пых отсыревшего пороха
Помощь – под дых – и изгнание морока
Жало Июля
Для Цезаря Гая
Шепот плаща и багрового сполоха
Алчно напьемся –
Забытое новое
Знание – сила? годзилла спросилла
Милай пропил бытие выносимое
Не продается –
Ужо разворовано
Разум - не каменный, мозг – не резиновый
Стебли, лишь стебли
Конвейер из скульпторов
Жадное сито и тьма христианская
Сыто вникая и вкрадчиво клацая
Чествуют кегли
Свист шара оккультного -
Искры из глаз и гармония танца бля
- Веселуха Дружилка -
монолог с троими друзьями
Что? Чем мое безумие безумно?
Да ты послушай: птицы не поют
Искусство пялится беззубо
И в этом – счастье...
Струны рвут
Ноябрьские дни
Как пули
Немые разлетелись зеркала
Все это нудно, и трудно
Мне дышать от зла
Сплошного зла.
Во взгляде человека... друга
Где раньше я читал задор
И радость просто разговора... –
Изыди, разговор! –
Одна лишь злоба
Там одна лишь злоба
Теперь.
И что ж я – виноват собой?
Самим собою – в том, что без обид
Он вместо дружеского слова
«Хуево дело» говорит – о, да!
Печально...
Стой, товарищ!
Куда ты, говоришь? – зарылся в снег? –
Ага, понятно; сам я тоже...
Когда-то...
Бренный человек. О, каюсь!
А, впрочем, нет. Молчу опять.
И буду навсегда молчать
Смотреть, как алчно
Как мрачно и безлико рвет
Зубами холод
Немую жертву – конченный ноябрь
Еще кто пьет?
Давай, и мне плесни сюда
Хочу я, корчась, биться
В том самом же экстазе, что и ты
Ублюдок ты самоубийца
Давай-ка, кореш
Плесни воды
Кровавой жгучей влаги
Хочу закончить ход свиньи
Убиться рылом
В грязь твоей подошвы
Ты тоже – молодец! – забыл о прошлом?
Я понимаю, да...
За окнами – чугун
Все, все в природе не имеет смысла
Не только говорить и мыслить –
Но даже пить, представь!
Какой же там ебун!
Что? Нет же, я не то...
Тебе послышалось – я говорил другое
Мы, правда, просим лишь покоя... –
Да холод не дает лежать
А жалко, да?
Спроси ее – она согласна
Про холод, что внутри –
Не ласка
Так пусто всюду, даже стены
Металлом ранено звенят
А почему пишу поэму? –
Ах нет, не для тебя
Ты уж не бойся
Я сам ее придумывал сидел
Что тоже глупо, что подохнуть –
И хотел...
Уж лучше бы бил гвозди
В эту осень
Ей прямо в лоб – как ветер мне постылый
На сквозняке душа простыла –
Да-да, как у тебя.
Смотри, уже один ноль восемь
Опять часы решают мной
Как жить: мол, спи – ведь на работу...
Мозга гной
И речеизлияний рвота.
Что? Чем моя забота сиротлива?
Не знаю; сам я, люди, скотски ваш
Как неудавшееся детство
Как Новый год в блевнине
Как лаваш
На столике в кругу семейном
Что? Как я смею?
Не обижайся, друг.
Но вот хотя бы ты, скажи мне
Что провернулось вкруг, что вдруг:
Твои дела... мои проблемы...
Его заботы... их удел...
Ее сплошные теоремы...
Наш охуительный пробел!!!
Ну да, ругаюсь – не икаюсь!
Тебе-то что – иди к своей!
Дари свое веселье ей
На нас уж не осталось...
И, боже мой, я не виню
О, правда, сам я буду так же
Все делать
И ни капельки не жалость
В моих словах – всё мысли вслух
Какая разница, куда я там клоню –
Ты ж глух!
Как этот мир, как я!
Как ебаный ноябрь!
Но как величествен приход
Зимы! – скажи, а? – че ты как свинья
Замкнулся на своем корыте
Больше прыти!
Еще мы можем покусать
Их правоту в мажорном мае
Всё сломаем
Да я один сломаю –
взорву!.........................
Не хочется, черт подери? –
Ну, правильно, зачем их ворошить...
Пошли-ка спать, а завтра встанем снова -
И новая, блин, жизнь!
Тупая, как его корова.
Ты, кстати, слышал про него?
Чего-чего? Ах вот как! Мог и рассказать...
Хотя, понятно, мне плевать...
Ну, ты-то как считаешь?
Зеваешь?
Знаешь...
А впрочем... Уж давай, я про себя
Про то, что с неких пор тебя
Ни на щепотку не колышет
(Да ну тебя – здесь все свои!
Ну право ж, нас никто не слышит!)
Так слушай
Кушай
Видишь дом?
Все мое будущее - в нем
Он стал моею жизнью
Вся эта путаница стен
Жратвы и тряпок, и персон
Их рож и их коллизий
О, вовсе я не Диоген
Сижу, желая выйти вон
Сижу животное сижу
Ведь здесь дают провизию
Не сон, увы – не сон.
И вот я зрячий, но не знаю
Куда смотреть
В учебник или в горлышко –
Убей!
Стенаю
Пускаю желчь и замечаю
Что начинаю
Как вы стареть
О, старые мои друзья
Хотел бы к свету
Да нельзя в упор смотреть на солнышко;
И не подохну
Буду жить
А, значит, буду и любить
И вас, чуть охну
И отдохну от злобы дня
От злобы вас, от зла меня
Усталости
Заботы
Безудержной тоски по октябрю –
Да светлому, не то что...!
Я как Её его люблю
О да, а я Её люблю!
Без угоды... без жалости
Жестоко
Как себя.
Но только это –
ВЫ СЛЫШИТЕ?!! – лишь это
Не пошло.
- Страх -
Я не думал никогда уже и ничего не сделал, никогда уже и ничего, но, знаешь, это только восклицанья, может лишь воспоминанья – потому что я не смею, не смеюсь и не умею, но однако - но однажды мы почувствуем усталость, только маленькую малость, безразличие и жалость, за рабами, за князьями, двигать пешками-ферзями, их величеством в штанишках, чистоплюевских манишках,- неудобство, беспокойство, и часами долгих суток… - но покачивает уток в безымянной пруда-тиши; чудо-вирши, ишь, не слышат! – надо верить, будем говорить и мерить, будем стойкими шажками продвигаться в бесконечность – вечность вечную и стойкость, и болезненную тягость, в замороженную мягкость, снега тишину, и – зелье: неминуемо похмелье, так же как придёт и ляжет, рядом, нос тебе намажет – скажет: больше мы не станем, уж не встанем, не подпрыгнем, - вздрогнем, смолкнем и привыкнем, и нет смысла извиняться, просто хочется признаться: я не думал никогда уже и ничего не делал, никогда уже и ничего, но знаешь…
- Ворон -
Я в снежном вихре точно прочно
Я дымный ворон, домна-печь
Мне можно было пасть и слечь
И упиваться кровью сочной
Порочных
Ваших плеч
Но я как ворон в поднебесье
На ветви дуба одноглаз
Моих надгробий долгий сказ
Гонимый вепрь чрез редколесье
Вас бесит
Сложный аз
Теперь не раньше, ворон мой
С прозрачным взглядом черной ямы
Скитальцам солнечной поляны
Вонзится в горло злой стрелой –
Задернет пеленой
Цветков глазки стеклянны…
